Александр Дюма и частная жизнь Михаила Лермонтова

Версия 15:57, 21 апреля 2008

15 октября – день рождения М. Ю. Лермонтова. Это имя в представлении не нуждается. Этого поэта теоретик русского символизма Д. С. Мережковский в своей статье «Лермонтов – поэт сверхчеловечества» называет «ночным светилом русской поэзии».

                       Звучит стихотворение В. Я. Брюсова «К портрету Лермонтова» (1900 г.)

Сегодня мы постараемся поговорить о Лермонтове больше не как о поэте, а как о человеке.

Среди множества авантюрных историй , поведанных миру Александром Дюма (1802-1870), есть и такая: некто Майо прославился тем, что морочил головы молодым красавицам, коварно расстраивая уже готовые свершиться браки.

Имя Майо во Франции середины Х1Х века было необычайно популярно: так звали героя бесчисленных карикатур и забавных повествований, острого на язык горбуна. Однако история, которую рассказал своим читателям Дюма, имела место не во Франции, а в России, где писатель провёл более полугода, после чего в течение месяца ежедневно обрушивал на парижан дешёвые, по пятнадцать сантимов выпуски, в которых красочно живописал свои похождения в России.

Таким образом, российский Майо оказался одним из персонажей французского романиста, причём персонажем реально существовавшим, да ещё сочинявшим стихи – некоторые из них Дюма представил в собственном переводе на суд парижской публики. Напр., такие:

                                                Ночевала тучка золотая
                                                На груди утёса великана…

Не нужно быть знатоком литературы, чтобы узнать автора этих строк. Да, это Лермонтов – именно о нём (вернее, и о нём тоже) шла речь в выпусках, издаваемых Дюма. Именно его наградили прозвищем Майо – «по причине его маленького роста и большой головы, что придавало ему некоторое сходство с легендарным горбуном».

Это выписка из того же сочинения Дюма, но самому Дюма не принадлежит в ней ни слова: автор в данном случае лишь добросовестно цитирует свою российскую корреспондентку Евдокию Растопчину.

                                         Евдокия Петровна Растопчина (урожд. Сушкова,
                                         1811-1858), литературная дама, довольно известная
                                         поэтесса первой половины Х1Х века.

Растопчина в это время (сентябрь 1858) уже лежала на смертном одре, и потому особого доверия заслуживают её обращённые к Дюма слова: «Не сомневайтесь в правдивости даже малейших подробностей, сообщаемых мной, - они продиктованы памятью сердца».

Что за подробности такие? А подробности удивительные и все или почти все подтверждаются другими свидетельствами, в том числе и самого поэта. Да, его действительно звали приятели в Юнкерской школе Майо, да он и впрямь был мал ростом и большеголов, да, он с виртуозностью, которая не уступала виртуозности литературной, обольщал дам, чтобы затем хладнокровно бросать их. «Казалось, - пишет Растопчина, - он старался доказать самому себе, что женщины могли любить, несмотря на его малый рост и безобразие».Сама графиня к числу таких женщин не относилась, - несмотря на многолетнее знакомство, совпадение вкусов и пристрастий, - её дружба с Лермонтовым не выходила за рамки литературно-светского общения, зато, писала она Дюма, «я имела случай слышать признания многих его жертв». А дабы не быть голословной, рассказывает, как «однажды вздумалось ему отбить одного богатого жениха, и когда по отъезде последнего, думали, что Лермонтов готов заступить на его место, родственники невесты вдруг получили анонимное письмо, которое заклинало их не пускать в будущем к себе Лермонтова в дом и рассказывало о нём тысячи мерзостей».

Как могла воодушевить эта история автора «Графа Монте-Кристо», «Королевы Марго» - бежавший жених, таинственное письмо! Какой роман можно было бы написать!.. Но престарелый Дюма больше не писал романов.

И тем не менее таковой появился – за подписью самого Лермонтова. Он был издан в 1882 г., т. е. почти через сто лет после смерти автора, и назывался «Княгиня Лиговская». Правда, в центре повествования была не княгиня, а гвардейский офицер Печорин, полный тёзка Григория Александровича Печорина из «Героя нашего времени».

Необычная история, о которой писал и Дюма в своих выпусках, и Лермонтов в своём романе «Княгиня Лиговская» происходила в действительности, и за каждым её героем стоял очень даже реальный человек.

Итак, место действия – Москва. Время – поздняя весна, лето 1830 г. Герои - он и она. Её звали Екатерина Александровна Сушкова, или, как её называли в близком кругу, - мисс «Black Eyes» (Черноокая). Она была родственницей многих известных литераторов – и прежде всего – графини Растопчиной. Которая именно её и имела в виду, отписывая в Париж про невесту у коей интриган Лермонтов отбил жениха, а сам не женился. Екатерина Александровна – петербургская светская 18-летняя барышня на выданье, небогата, но известна в петербургском светском обществе своей красотой и остроумием. Он – Михаил Юрьевич Лермонтов – 15-летний ученик Благородного пансиона при московском университете. Лермонтов впервые увидел Сушкову в доме своей двоюродной сестры Александры Верещагиной. Екатерина не особенно-то обратила внимание на «неуклюжего косолапого пальчика… с умными, довольно выразительными глазами, со вздёрнутым носом и язвительно-насмешливой улыбкой». Так описывала его Сушкова в своих воспоминаниях. Тогда он был для неё просто Мишелем,«чиновником по особым поручениям», которому давались на сохранение шляпка, зонтик, перчатки… Последние, увы, он часто затеривал, и я грозилась отрешить его от вверенной должности».

В начале лето общество переехало за город. Лермонтов со своей бабушкой Елизаветой Алексеевной Арсеньевой поселились в подмосковном имении Столыпиных Середниково. Сушкова – в усадьбе неподалёку. Здесь Лермонтов написал первые стихи – стихи знаменитого впоследствии «сушковского цикла".

В своих записках Екатерина Александровна рассказывает, как однажды в августе большая компания молодёжи отправилась в Троице-Сергиеву Лавру.

Катенька чувствовала себя королевой и называла Лермонтова своим пажом, на паперти стоял нищий слепец. Услышав звон монет, падающих в его чашечку, он стал благодарить за подаяние, а потом рассказал. как посмеялись над ним другие , тоже молодые господа: насыпали вместо монет камешки... В тот же день Лермонтов написал стихотворение "Нищий".

                                         У врат обители святой...

Последняя строфа была обращена к мисс «Black Eyes». Стихотворение всем понравилось. А та, которой были посвящены эти строки, поблагодарила юного поэта. но очень сдержанно, дабы не уподобляться матерям, "которые в первом лепете своих птенцов находят и ум и сметливость..."

Именно эти снисходительные слова были с очаровательной улыбкой сказаны поэту.

Лермонтов вспыхнул: "Какое странное удовольствие вы находите так часто напоминая мне, что я для вас более ничего, как ребёнок".

Она засмеялась: "Да ведь это и правда; мне 18 лет, я уже 2 года выезжаю в свет, а вы ещё стоите на пороге этото света".

Он не стал спорить, не стал оправдываться и что-то объяснять, лишь усмехнулся про себя.