Участник:Светлана Рахматуллина

Язык и стиль литературной сказки. На протяжении двадцатого века изучению текста сказки уделялось возрастающее внимание как с традиционных литературоведческих, лингвистических, психологических, философских, этнологических позиций, так и с точки зрения современной когнитивной науки, после ее оформления. Конец двадцатого века может считаться апогеем популярности данного жанра среди читателей разных возрастов, поскольку он был ознаменован ярким появлением одной из самых известных англоязычных писательниц - Джоан Роулинг, и присвоением американским журналом «Таймс» другой детской писательнице - Корнелии Функе - титула самой влиятельной немки нашего времени в мире. В настоящий момент статус детской литературы чрезвычайно высок: она является предметом обсуждения на конференциях, симпозиумах, создаются центры по ее изучению, сформированы научные школы. А ведь еще не так давно, в 1994 году, М.В. Давыдов и Т.Г. Окушева отмечали: «Хотя детская литература в какой-то мере и затрагивается в существующих программах по подготовке филологов, все же этот вид литературы продолжает оставаться на периферии высшего образования»2. В XXI веке повышенное внимание уделяется не только самому тексту сказки, но и исследованиям ему посвященным, которые уже не являются прецедентом для обсуждения лишь в узком кругу специалистов в данной области. Примером подобных работ может служить сборник научных статей американских и российских философов 'Harry Potter and Philosophy: If Aristotle ran Hogwards'3, посвященный рассмотрению классических нравственных и философских категорий, к которым интуитивно стремятся персонажи серии романов Дж. Роулинг. Можно с уверенностью предположить, что в ближайшем столетии будет защищена еще не одна диссертация, посвященная изучению сюжетных и стилистических особенностей этих произведений. Несмотря на то, что в имеющейся литературоведческой, психологической, педагогической литературе проблема сказки исследована достаточно подробно, а проблемой особенностей построения как научной, так и художественной речи занималось большое количество ученых на протяжении многих лет, изучению жанра литературной сказки с точки зрения ее синтаксического построения и стилистических средств уделялось сравнительно мало внимания. Сказка – отдельный вид из широкой полоски всей народной повествовательной литературы: такое произведение выполнено в виде прозы или используемое достаточно редко - в стихах. В таком произведении повествуется о вымышленных событиях, используются характерные фантастические приемы. Сказки различаются на народные сказки и литературные сказки отдельных авторов.

Народные сказки – самая древняя из распространенных форм устного народного творчества отдельного региона, присутствующая у всех народов, такая сказка отражает убеждения, воззрения, главенствующие черты национального характера, обличает классовые отношения, одновременно обнажая старинный быт, который зачастую отражается в отдельных произведениях - бытовых сказках. По своему внутреннему содержанию сказки весьма разнообразны: народные богатырские, бытовые, былинные, волшебные, сказки о животных и т.п. Также сказки различают как фантастические, юмористические и сатирические. Любая сказка преследует определенные цели, они могут быть поучительные, либо сказочное повествование служит для развлечения слушателей – детей и взрослых, иными словами такая сказка служит развлекательным целям. Сказки литературные – сказки, рожденные благодаря отдельному автору, а не народу. Литературные сказки писали многие русские, немецкие, французские и другие иностранные писатели. В основном писатели используют доступные народные сказочные сюжеты, мотивы или создают свои собственные оригинальные авторские сказки, заселяя новыми вымышленными персонажами, героями. Язык и стиль литературной сказки, в отличие от языка устного народного творчества, - явления устойчивые, принадлежащие известному конкретному автору, и должны изучаться такими же приемами и методами, как язык и стиль литературных произведений любого автора. Естественно, мы должны учитывать жанровую специфику данного литературного произведения, его первооснову - фольклор, переработанный автором. Но это уже не язык фольклора, а язык (точнее речь) конкретного автора. Только в этом плане можно согласиться с мнением А. П. Евгеньевой о "языке словесного искусства": "Понятие "язык устного творчества", - пишет она, - для нас принципиально не отличается от понятия "язык художественной литературы", так как и тот и другой - язык словесного искусства, язык художественных произведений". Ее мнение можно отнести к языку русской литературной сказки. Но с отождествлением языка устной поэзии записанных устных произведений с языком художественной литературы нельзя согласиться безоговорочно. Язык литературной сказки - тоже язык "словесного искусства" с конкретным автором и зафиксированным навечно текстом. Но он отличается от языка фольклора (устной народной сказки) своей позицией между художественной литературой и фольклором, тяготеет к первому. Отличается он и художественной обработанностью. Для научного определения места языка и стиля русской литературной сказки можно проводить широкие разыскания. Изучение фактического материала показало, что стилистическая выразительность контекста П. П. Ершова во многом определяется разнообразием привлечения в него элементов народно-разговорной и фольклорной лексики и фразеологии, хотя основой, несущей частью его стиля является лексика и фразеология русского литературного языка. Отсюда необходимость сопоставления их с лексикой и фразеологией А.С.Пушкина и со словарями, точнее, с нормами современного русского литературного языка. Стилистические значения слова, наслаиваясь на их лексические значения, позволяют автору облечь идейное содержание в художественную форму в системе образных средств. При пристальном взгляде на композицию и стиль «Маленьких сказок» оказывается, что многие из них родственны большому количеству русских сказок. Как это ни странно и ни парадоксально звучит, родственны они таким известным русским сказкам, как «Курочка ряба», «Репка» и «Колобок». Дело в том, что сказки эти построены по одной и той же схеме: в них повторяется одно и то же действие, и именно на этом повторении и «держится» сказочный сюжет. Такие сказки называются кумулятивными. «Основной композиционный прием кумулятивных сказок состоит в каком-либо многократном, все нарастающем повторении одних и тех же действий, пока созданная таким образом цепь не обрывается или же не расплетается в обратном, убывающем порядке. В этом нагромождении и состоит весь интерес и все содержание сказок». Во многих сказках Киплинга сюжет строится именно вокруг одного незначительного события, «раскаченного» сопутствующими повторяющимися событиями. Более того, «Just so stories» близки к тому типу русских кумулятивных сказок, которые В. Я. Пропп называет «формульными»: в них нагромождению и повторению событий сопутствует нагромождение и повторение слов: «…при присоединении каждого нового звена часто повторяются все предыдущие звенья. Так, в сказке «Терем мухи» каждый новоприбывший спрашивает: «Терем-теремок, кто в тереме живет?» Отвечающий перечисляет всех пришедших, т. е. сперва одного, потом двух, потом трех и т. д. В повторениях и состоит вся прелесть этих сказок. Весь смысл их в красочном художественном исполнении. Так, в данном случае каждый зверь характеризуется каким-нибудь метким словом, обычно в рифму (вошь-поползуха, блоха-попрядуха, мышка-норышка, мушечка-тютюрюшечка, ящерка-шерошерочка, лягушка-квакушка и т. д.). Сказки Киплинга построены именно на повторении одного и того же действия и, как мы увидим чуть ниже, на многочисленных повторениях и накоплениях самых разных стилистических приемов. Эти сказки очень зависят от стиля изложения (то есть многое теряют и становятся неузнаваемыми с потерей стилистических приемов), языковой игры и особенного ритма повествования, организуемого повторами самых разных видов. Однако, в отличие от русских кумулятивных сказок, сказки Киплинга «вставлены в рамку» жанра How & Why stories, и все повествование направлено на «объяснение» причины появления того или иного явления. Повторы – и действий, и языковых приемов – в сказках далеко не случайны. Во-первых, стоит вспомнить утроение действий в самых разных жанрах фольклора. Число три первобытным сознанием воспринималось как одно из магических чисел, и оно по-разному кодировалось в мифах. Во-вторых, повтор и для первобытного, и для детского сознания является одним из самых доступных средств выразительности. Именно при помощи повтора дети склонны выражать степень интенсивности действия и силу эмоционального напряжения: «Я ее катала, катала, катала, катала»; «Я тебя сильно-сильно-сильно люблю»; «Мы пришли в парк, а там собаки, собаки, собаки, собаки»… При помощи повторов Киплингу удалось стилизовать фольклорный стиль и детскую речь и сделать сказки близкими миру ребенка, доступными для его эстетического восприятия. Киплинг использует самые разные виды повторов, реализующихся на самых разных уровнях текста, повторы могут дополнять друг друга, образовывая самые причудливые сочетания. Фонетический повтор • great grey-green, greasy Limpopo River («Слоненок»). • For, O Best Beloved, you will see and understand that the Crocodile had pulled it out into a really truly trunk same as all Elephants have to-day («Слоненок») . Повтор частей слов • because the Precession had preceded according to precedent («Слоненок»). Повтор слов в предложении Повтор слов в предложении – один из излюбленных приемов Киплинга. Иногда эти повторы представляют собой организующее начало большого фрагмента текста. А в сказках «Приключения старого кенгуру» и «Как верблюд получил свой горб» словесные повторы наряду с рефренами организуют весь текст. Вот наиболее показательные фрагменты этих сказок: • 'Camel, O Camel, come and plough like the rest of us' («Как верблюд получил свой горб»). • 'Three, O Three, I'm very sorry for you…' («Как верблюд получил свой горб»). • Nqong called Dingo –Yellow-Dog Dingo – always hungry, dusty in the sunshine… …Up jumped Dingo –Yellow-Dog Dingo – and said, 'What, that cat-rabbit?' …Off ran Dingo – Yellow-Dog Dingo – always hungry, grinning like a coal-scuttle, – ran after Kangaroo («Приключения старого кенгуру»). • He ran through the desert; he ran through the mountains; he ran through the salt-pans; he ran through the reed-beds; he ran through the blue gums; he ran through the spinifex; he ran till his front legs ached. («Приключения старого кенгуру») Рефрен Рефрен используется во всех без исключения сказках, но для некоторых он особенно характерен. Некоторые сказки представляют собой яркую иллюстрацию «нагромождения» повторяющихся рефренов и эпизодов, характерных для кумулятивной сказки. Так, в сказке «Слоненок» многократно повторяется предложение, становящееся рефреном: «…the great grey-green, greasy Limpopo River, all set about with fever-trees». Речь главного персонажа сказки построена на устойчивых повторах: • Scuse me,' said the Elephant's Child most politely, 'but have you seen such a thing as a Crocodile in these promiscuous parts?' <…> Scuse me,' said the Elephant's Child, 'but could you kindly tell me what he has for dinner?' <…> Scuse me,' said the Elephant's Child, 'but my nose is badly out of shape, and I am waiting for it to shrink. <…> Примером того, как Киплинг использует сочетания самых разных видов повторов, которые становятся главной эстетической составляющей произведения, может послужить следующий фрагмент из сказки «Приключения старого кенгуру». He ran through the desert; he ran through the mountains; he ran through the salt-pans; he ran through the reed-beds; he ran through the blue gums; he ran through the spinifex; he ran till his front legs ached. He had to! Still ran Dingo – Yellow-Dog Dingo – always hungry, grinning like a rat-trap, never getting nearer, never getting farther, – ran after Kangaroo. He had to! Still ran Kangaroo – Old Man Kangaroo. He ran through the ti-trees; he ran through the mulga; he ran through the long grass; he ran through the short grass; he ran through the Tropics of Capricorn and Cancer; he ran till his hind legs ached. He had to! Still ran Dingo – Yellow-Dog Dingo – hungrier and hungrier, grinning like a horse-collar, never getting nearer, nevergetting farther; and they came to the Wollgong River. Now, there wasn't any bridge, and there wasn't any ferry-boat, and Kangaroo didn't know how to get over; so he stood on his legs and hopped. He had to! (The Sing-Song of Old Man Kangaroo) Такое виртуозное использование повтора как базового стилистического средства делает сказки Киплинга очень «детскими». Детская языковая игра Чтобы усилить эффект стилизации детской речи, Киплинг, помимо повторов, использует такие доступные детскому сознанию стилистические приемы, как создание неологизмов и обыгрывание похожих по звучанию слов. Неологизмы в первую очередь характерны для героя сказки «Слоненок»: • «satiable curtiosity» Сurtiosity - Curiosity + curt (полный короткости) («Слоненок»). В большинстве случаев у этой языковой игры двойной адресат. Следующий пример показывает, что «для ребенка» в этой игре – имитация речи «в нос», а «для взрослого» – появление другого значения у слова. Так, когда крокодил вытягивает «вежливому» слоненку нос, он выговаривает «в нос»: • 'This is too butch for me!' (The Elephant's Child) (игра слов much (много) и butch (грубиян)). Некоторые сказки строятся на игре паронимов (похожих по звучанию слов). Игра паронимами – одна из излюбленных лингвистических игр детей младшего возраста. На игре паронимов (humph – hump) построена сказка “Как верблюд получил свой горб”. На вопросы о том, почему он не работает как все животные, верблюд отвечал «Humph!» (Гм!) и в заключение получил свой горб (hump). В русских переводах мир «маленьких сказок» Киплинга передается очень относительно, если не сказать, что передается с большими потерями. В них не отражена стилистика английского фольклора и стилистика «детской» языковой игры, «затерты» и обезличены многие сюжетные ходы, потеряна напряженная и завораживающая ритмика повествования. Однако, опять парадоксальным образом, некоторые приметы этого мира «схвачены» создателями «культового» советского мультфильма «38 попугаев». Говорящий в нос вежливый задумчивый слоненок, герои, рефлексирующие над языком, парадоксальность их открытий, проницаемые границы между языком и реальностью, – все это во многом воссоздает английский мир сказок вообще и мир сказок Киплинга в частности. Чужая культура, не поддающаяся воспроизведению в переводах, как бы нечаянно становится принципиально доступной в самостоятельном произведении. Английский и русский мир детства неожиданно оказываются очень близкими друг другу. Нередко создание «детских» неологизмов сочетается с повторами. В следующем примере два идущих друг за другом «детских» слова создаются по одной и той же модели при помощи одной и той же морфемы. • Then the Bi-Coloured-Python-Rock-Snake uncoiled himself very quickly from the rock, and spanked the Elephant's Child with his scalesome, flailsome tail. («Слоненок») То же можно сказать и следующем примере: • Then the Elephant's Child put his head down close to the Crocodile's musky, tusky mouth («Слоненок»). Язык сказок богат сравнениями, антонимами и синонимами. Для сказочного текста характерно употребление как аналитических, так и синтетических форм сравнений. Как показывают примеры, явления и приметы сопоставляются с конкретными предметами, реалиями. Наиболее характерный прием для сказок - антитеза, что обусловлено ее жанровыми особенностями. Сказочный сюжет строится на столкновении и борьбе противоположностей, а противопоставление — основа ее художественной поэтики. Поэтому антонимы составляют наибольшую ее лексическую группу, причем они чаще используются в составе одного предложения. Например в башкирской сказке: «Борон-борон заманда ике курше ил йэшагэн БереИснец ере бик куп булган, икенссИснен аз булран, ти» («Ер экиэте») - «В давние времена жили по соседству два государства. У одного земли было много, у другого - мало» («Сказка о земле») и др. Антонимами перенасыщено именно начало сказки, где происходит организация сюжета. Помимо обозначения характерных черт главных персонажей, противопоставленность определяет тему всего фольклорного произведения. Поэтому нередко можно встретить это явление и в названиях сказок: «Якшы жатын яман ирзе эуэм итэ» («Хорошая жена плохого мужа сделает хорошим»), «Ажыллы жар! менэн исэр батша» («Мудрый старик и глупый царь»), «Бай менэн ярлы» («Богатый и бедный») ит. д. В сказке все полярно, все противоположено и потому в известной мере условно Языку сказок характерно частое использование парных слов -антонимов для показа некоего среднего, промежуточного качества, свойства, времени между двумя противоположностями. Часто встречаются также антонимы в финале сказки, в обобщающем слове рассказчика: «Вчера пошел, сегодня вернулся» («Курукса батыр»), «Экиэтем ары, ууем бире» ( «Беренсе матур») - «Сказка моя там, а я здесь» «Первая красавица») Разносторонней характеристике и описанию внешности сказочного персонажа, углублению и расширению существующих понятий об окружающей действительности способствуют синонимы. Нередко используется прием так называемого нанизывания синонимов, т.е. употребление цепочки близких по значению слов. Для языка сказок характерно использование параллельно двух синонимов, имеющих одинаковое лексическое значение. Для описания внешней красоты героя-батыра используется в основном фразеологическая единица Ьыу Ивлвгв кеуек, (Ъвлвк кеуек) - стройный, статный. Формулы красоты встречаются и при описании коня героя. Как известно, в сказке рассказывается о необычайных чудесах, поэтому время, расстояние и место событий в ней относительны, в большинстве случаев мгновенны. Для обозначения этой условности часто употребляются фразеологические сочетания. Необычайно часто в языке башкирских народных сказок используются экспрессивные эпитеты. Источником лексического богатства башкирских народных сказок является широкое употребление в их художественной канве паремий - пословиц и поговорок. Краткие, ритмически организованные изречения, интересные и ёмкие по смыслу, возникающие при применении к самым разным ситуациям и положениям, они часто являются средством речевой характеристики действующего лица. «Давши слово - держись, не давши - крепись». Пословицы и поговорки встречаются в названиях поучительных и бытовых сказок. - «Доброе слово - душевная сила», «Доброе слово дороже золота», «В единстве сила - в разобщенности погибель »и т. д.